Этот человек по звонку выезжает в любой час дня и ночи в любую точку Беларуси. Правда, только после скорой и милиции. Леонид признается, что работа у него творческая и психологическая, без юмора в ней никак. Десять лет назад мужчина нашел практически незанятую нишу и взялся за жесткие виды уборок: он чистит квартиры и дома после смертей, пожаров и потопов, убирается в наркопритонах, бомжатниках и на кладбищах.
Жесткий клинер рассказал Onliner обо всех нюансах работы и о том, как на такое необычное занятие реагируют люди.
«А где это дно?»
Когда кто-нибудь звонит Леониду насчет уборки, он сразу спрашивает: «У вас там прямо жесть?» — и выезжает на встречу только после утвердительного ответа. Парой-тройкой окурков на ковре или грязью в ванной его не удивишь, подавай что-то посерьезнее.
В детстве Леня хотел стать д’Артаньяном, даже попросил бабушку, чтобы та смастерила ему похожий костюм, как у излюбленного героя романа. Затем больше десяти лет парень профессионально занимался хоккеем. А когда спортивная карьера пошла на спад, открылись новые «перспективы».
— Молодость, дискотеки, хотелось попробовать чего-то нового. Все началось лет в 17—18 с марихуаны, это был чисто интерес, — вспоминает 46-летний мужчина. — А дальше пошло-поехало. В 20 это уже были тяжелые наркотики. Я оказывался в таких компаниях, в которых лучше не бывать. В меня стреляли и не застрелили, били и чуть не убили, резали, но не зарезали. Даже пытались перерубить топором — плечо пострадало, забрали в больницу.
Тогда в голове были туман и тьма. Ты не понимаешь, где находишься и что делаешь. Хотя все еще хорохоришься, думаешь, что проблем нет и вообще ты нормальный парняга. После того как случилась клиническая смерть от наркотиков, я задумался: «А где это дно?»
Мужчина признается, что тогда он не считал себя ни наркоманом, ни алкоголиком. Как сложилась бы его судьба дальше, не попади он по чистой случайности в реабилитационный центр при церкви, Леонид не представляет. Тогда ему было 29. Там он прошел 12-шаговую программу, вышел в ремиссию и сейчас помогает людям с похожими проблемами, консультирует зависимых и их родственников.
Все это время у мужчины было много разных работ, но чаще всего он занимался ремонтами. Бывал в квартирах, которые нужно хорошенько вычистить, прежде чем начинать строительные работы. Так все и закрутилось.
«Мы не знаем, как человек уходит из жизни»
— Мне часто попадались квартиры после каких-то происшествий, и я обратил внимание, что людям в таких ситуациях очень нужна помощь. Я четко осознавал: у них есть проблема — в жилье произошло ЧП, с этим нужно что-то делать. В целом ниша была свободна. Подумал, что отодвину строительство на задний план и попробую заниматься клинингом.
Сначала Леонид попросил товарища рекомендовать его хозяевам объектов ремонта, а потом стали работать реклама и сарафанное радио. Как правило, люди, если у них в квартире случилось что-то страшное и им нужно быстро привести жилье в порядок, не лезут в соцсети — они вспоминают друзей и знакомых, кто сталкивался с чем-то подобным.
Кто обращается к жесткому клинеру? Это совершенно разные люди, чьи дома и квартиры пострадали после пожаров, потопов и других происшествий. Возможно, там умер человек и тело долго лежало в помещении и стало разлагаться. Возможно, родственники или квартиранты довели дом до состояния бомжатника или «плюшника». Леониду еще называет такие квартиры «аморальными».
— Аморальная квартира — это не значит, что там жил человек без принципов. Это могут быть довольно состоятельные люди, даже знатные, у которых произошло горе: чиновники, врачи, учителя, просто рабочие люди, пенсионеры, бывшие профессора. Мы же никогда не знаем, как человек уходит из жизни и что происходит в его мире на самом деле.
Вот есть новый элитный дом. Со стороны кажется, что все хорошо и красиво. Но в каждой маленькой коробочке — квартире — живет какой-то человек. И соседи не знают, как он там живет. Постепенно он угасает и умирает. Потом я захожу в квартиру и понимаю, как хозяин постепенно уходил. Это был его мир.
Леонид приезжает в квартиру только после врачей, милиционеров и пожарных, иначе никак. Изредка ему поступают сомнительные звонки, когда клиенты просят приехать поскорее и явно что-то недоговаривают. Тогда мужчина перевоплощается в Шерлока и задает неудобные вопросы:
— А милиция у вас уже была?
— Нет.
— Только после них…
— А за большие деньги?
— И даже за очень большие деньги.
В среднем стоимость одной жесткой уборки — от 1000 рублей, и это не последняя цена. Все зависит от сложности и результата — что клиент хочет получить на выходе. В месяц мужчине приходит по три-пять заказов из разных уголков Беларуси.
Это могут быть кладбища, гаражи, подвалы, чердаки, складские помещения, заброшенные дома, которые, к примеру, надо быстро продать. Часто к Леониду обращаются риелторские службы с просьбой навести чистоту, чтобы было не стыдно показывать жилье покупателям.
На зарплату Леонид не жалуется: «Мне хватает, но хочется развиваться, чтобы было больше».
— К счастью, постоянных клиентов в этой сфере нет. Беда не выбирает, к кому прийти. Но мои контакты передают родственникам, друзьям, знакомым погибших. Есть люди, которые надолго уезжают из страны, и нужно следить за чьей-то могилой. Я всегда делаю видеоотчеты — до и после уборки, чтобы держать клиентов в курсе событий, чтобы они ни за что не беспокоились.
«Хорошая новость — вы остались живы»
Чтобы убрать один сложный объект, может понадобиться от одного дня до недели. Часто Леонид выезжает на задание не один. У него есть бригада помощников из числа друзей и знакомых. Даже крестного сына он иногда привлекал и платил ему зарплату.
Каждый объект для клинера по-своему уникальный. Во-первых, в любом помещении своя «начинка»: пожар, умерший человек, клопы, тараканы, «аморальные» вещи. Леонид тут же начинает искать корень всего этого, чтобы выполнить свою работу максимально хорошо.
Во-вторых, часто хозяева недоговаривают, не хотят делиться тем, что произошло, и Леониду приходится включать психолога, объяснять, что он не родственник, судить никого не будет, просто ему нужна информация, чтобы выработать план действий по уборке.
За десять лет в жестком клининге больше всего мужчину ужаснули две истории.
— Помню, уже давным-давно пришлось отчищать труп человека от кресла. До меня уже поработали судмедэксперты, забрали тело, но оно так долго лежало и разлагалось, будто покойный «одел» собою кресло, кожа его просто обтянула, — вспоминает жуткий случай из практики клинер. — А еще была история, когда я все прибрал после смерти человека, напоследок взорвали пол в доме, а там останки котов. До сих пор не понимаю, как человек жил и терпел этот запах.
Леонид замечает, что часто люди недооценивают опасность разлагающегося тела. Бывает, звонят и рассказывают банальную историю: сосед сверху умер, разложился, и теперь у них что-то капает с потолка. Просят приехать и «прыснуть два раза чем-нибудь». На самом деле это не решит проблему, нужна полноценная дезинфекция и дезодорация.
— Стоит понимать, что квартира заражена, в воздухе яд, бактерии, и всем этим люди дышат. Необходим целый алгоритм действий, химических процессов, чтобы обезвредить помещение. А еще, если что-то плохое произошло в квартире, люди машинально открывают окно. Так делать нельзя, потому что кислород действует как усилитель, и химическая реакция происходит быстрее.
По словам клинера, вычистить можно все, было бы желание. Часто приходится использовать агрессивную химию, чтобы сдать объект в лучшем виде. Всех хитростей жесткой уборки Леонид, конечно же, не выдает.
— Беда случается у совершенно разных людей, — продолжает герой. — Помню, знатных врачей из Гродно дочка пригласила в Америку. Мать поехала, а в это время отец умер и разлагался. Там было неудобно работать, приходилось и пол долбить, и щелочь использовать, нужно было не задеть электрический провод.
Иногда пенсионеры молятся со свечкой, и случается пожар. Кто-то оставил сковородку на плите — начинается задымление. А иногда звонят в новогоднюю ночь и говорят, что гирлянда загорелась. Я тут же стараюсь перевести людей в позитив, говорю, что во всем этом есть и хорошая новость: вы остались живы.
Леонид вспоминает квартиры, хозяев которых ему так и не удалось понять. К примеру, было помещение, где человек в одной комнате и ел, и спал, и под себя ходил. Все, что от него осталось, — это лишь «прилизанная горочка грязи, клопы и тараканы». Причем соседи ничего не знали и не слышали об этом жильце.
Еще был случай, когда хозяин квартиры собирал у себя дома все, что попадется под руку: плитка, колесо от телеги, непонятный парик… А на полке — куча разных книг из классики, что говорит об определенном складе ума.
В Гомеле была квартира с особенностями: на кухне клинера поджидала гора в человеческий рост с целлофаном от сосисок, и еще такая же гора пустых пакетиков от чая и кофе была на балконе.
— Кажется, уже всего перевидал на своем веку, но постоянно удивляюсь: что у людей в голове?
«По запаху могу различить, болел ли человек чем-то»
Леонид признается, что не устал от своей работы, хотя многие ее считают «грязной и брезгуют ей».
— Наоборот, я свое дело люблю, оно творческое и необычное. Больше всего мне нравится помогать людям, ко всему подходить с юмором, вызывать на их траурных лицах улыбки, переводить в другое состояние. В конце концов, жизнь продолжается, просто человеку на любом этапе нужны помощь и другой человек. Их нужно правильно настроить, как ту же скрипку или гитару, поднять дух и настроение. От этого наполняешься сам, чувствуешь радость и вдохновение.
По словам Леонида, все люди относятся к смерти по-разному. Кто-то переживает за умершего, замыкается и не подпускает к себе других людей, кто-то, наоборот, волнуется только за жилье и за то, что будет с ним дальше. Это жизнь.
У мужчины есть психологическое образование, и он вывел для себя формулу, как не сгореть на такой работе, где постоянно приходится встречаться с чужим горем и тревогой. Первое, о чем Леонид думает, когда переступает порог новой квартиры, — это он сам.
— Раньше, прежде чем зайти, я молился, просил защиты у высших сил. Когда еще не было масок, смачивал вату в духах и засовывал в ноздри — это был мой первый «противогаз», — улыбается Леонид. — Сейчас отношусь гораздо проще, просто отключаюсь во время работы и не несу это домой, держу определенную дистанцию и соблюдаю границы.
Живет мужчина с 16-летней дочкой. Она знает и понимает, чем занимается отец. А когда об этом спрашивают друзья и одноклассники, отвечает: «Мой папа — директор».
Больше всего Леониду в работе не нравится, когда хозяева квартир стоят у него над душой и контролируют процесс: «Ну сходите вы в кино или прогуляйтесь по торговому центру, доверьтесь профессионалам». А еще мужчина недоволен, когда в команду приходят новые люди и «начинают подтормаживать».
Он признается, что иногда, чтобы настроить людей на совместную работу, приходится повышать голос.
Сложнее всего дается борьба с запахом, который бессознательно записывается мозгом на подкорке и потом никуда не уходит, даже после душа и в свежей одежде.
— По запаху трупа я могу различить, болел ли человек чем-то, принимал ли он наркотики или алкоголь. Это как гнилое мясо или рыба, только запах более жесткий и сильный. Если мозг запомнил запах, то потом тебе везде этим воняет. В таких случаях я советую поесть грецких орехов — помогает. Как правило, на уборку за трупами и после пожаров надеваешь что-то одноразовое, а потом сжигаешь. Иногда мы складываем вещи в пакеты и хорошенько их завязываем.
После тяжелого рабочего дня Леонид любит сходить в баню или в бассейн. Жизнь у него очень насыщенная: помимо клининга, он занимается разными социальными проектами, по-прежнему помогает зависимым от алкоголя и наркотиков и их родственникам.
— Самое ценное в жизни — это сама жизнь, она дана нам на время. Это как тренинг личностного роста, который нужно пройти каждому, — подводит итог мужчина. — На мой взгляд, самое важное в этом коротком промежутке времени — забота о себе, своем здоровье и любовь к людям. Без этого никуда.
