В Беларуси ведётся выбор места для будущей площадки по хранению радиоактивных отходов. К 2030 году планируется создать первую карту захоронений, что позволит начать вывоз части низкоактивных материалов с БелАЭС.
Издание Office Life изучило, как подобные отходы хранятся в России, и выяснило, возможно ли обеспечить безопасность таких объектов — как для персонала, так и для окружающей среды.
Для чего нужно хранилище
В ноябре 2022 года Беларусь и Россия подписали межправительственное соглашение о сотрудничестве в области обращения с отработавшим ядерным топливом. Документ предусматривает ввоз облученных тепловыделяющих сборок ядерных реакторов с БелАЭС в Россию для временного технологического хранения с последующей переработкой. В Беларусь они вернутся в виде радиоактивных отходов (РАО), поэтому предусмотрены гарантии со стороны Минска по приему таких отходов и готовности соответствующей инфраструктуры.
В результате переработки РАО их объем снизится в сравнении с прямым захоронением отработанного топлива. В итоге сейчас одна из главных тем — сооружение хранилища для таких отходов. Подробнее о том, как выбирают площадку, мы рассказывали здесь.
Кстати, РАО образуются не только в результате работы атомных станций. Среди их источников — промышленные и сельскохозяйственные предприятия, научные и медицинские учреждения. Это могут быть загрязненный грунт и строительный мусор, фильтрующие материалы, лабораторная посуда, медицинские препараты, дымовые извещатели и даже отработанные смазочные масла.
Как хранят отходы в России
Во времена СССР в каждой советской республике был комбинат, который занимался отходами. Сейчас такой объект, но с современными технологиями — «Радон» — работает в окрестностях Сергиева Посада, это около 90 км от российской столицы. В 1960-е его создавали как центральную станцию по переработке и захоронению радиоактивных отходов, с 2013-го он входит в систему «Росатома». Во время World Atomic Week, которая проходила в Москве, в научно-производственном комплексе «Радон» довелось побывать и журналисту Office Life.
Мобильный телефон — в специальную ячейку, вместо привычной одежды — защитная, обувь тоже специальная, на голову выдали кепку, а обязательный аксессуар — карманный дозиметр. Словом, знакомство с «Радоном» началось в полной экипировке, но на фоне униформы сотрудников — это лайт-вариант. Немного тревожно становится, когда «нули» на дозиметре постепенно начинают сменяться другими цифрами. Что означает «10»? Это вообще безопасно?
Не волнуйтесь, он запищит, если будет выше нормы», — успокаивают сотрудники. Надо сказать, что у них цифры на дозиметре сильно больше, но тот молчаливо переносит и эти показатели.
Директор Сергиево-Посадского филиала «Радона» (всего их в России 12) Евгений Макаров говорит на языке цифр: работники завода получают за год дозу, сравнимую с 20–30 перелетами на самолете, то есть не больше 1 мЗв. Часто летаете в командировки или путешествия? Рискуете больше, чем сотрудник предприятия с захоронением ядерных отходов. Но на заводе любят приводить другой пример, более близкий: частые пассажиры московского метро за год радиации получают около 2 мЗв — все дело в мраморе, который фонит. В целом же на предприятии среднегодовая доза облучения — 0,4 мЗв.
И хотя сотрудники уверяют, что за пределы площадки даже минимальная радиация не выходит, ближайший поселок — за 4 км. Уровень загрязненности дренажных вод, почвы и растительности здесь постоянно контролируют, а специальная программа регулярно отслеживает характеристики вентиляционных выбросов и сточных вод. ЧП, которые бы вызвали превышение основных дозовых пределов, за все время работы на предприятии не было. Но исследования показали, что при максимальной радиационной аварии — разрушение упаковок РАО и пожар — доза потенциального облучения за пределами промышленной площадки не превысит нормативного уровня в 1 мЗв.
Отходы сюда свозят разные: с атомных станций, авиационных предприятий, из медицинских и исследовательских учреждений — всего около сотни организаций. Причем треть из них — строительные материалы, еще 15% приходится на загрязненный грунт. Что-то сжигают, для этого есть специальная установка под говорящим названием «Факел». Что-то, как металлы, очищают от поверхностного загрязнения и сдают в металлолом. Часть отходов цементируют, кондиционируют и помещают в специальные контейнеры — кубы голубого цвета, после временного пятилетнего хранения передают национальному оператору для захоронения. За год через комбинат проходит около 400 кубометров РАО, или примерно 1500 упаковок.
Кстати, хотя на предприятии современное оборудование, новые технологии сначала многократно тестируются и проверяются. Говорят, в ядерной сфере все базовые технологии основаны на проверенных, что куда важнее для безопасности. Не менее важно каждый шаг документировать, потому что все требования и предписания не на пустом месте — результат многолетнего опыта.
За час экскурсии дозиметр так и не запищал. Но на выходе снова проверка: радиации не нашли даже на подошвах обуви. Хотя коллеги-журналисты не преминули пошутить, что надо еще в темноте проверить, вдруг начнем светиться.
Как сотрудничают с белорусами
«Радон» сотрудничает с белорусскими специалистами в разработке методики паспортизации РАО Белорусской АЭС. Определяют массив проб и перечень исследуемых радионуклидов РАО на станции в соответствии с национальными и отраслевыми нормативными актами.
В свою очередь белорусские ученые Института тепло- и массообмена имени А. В. Лыкова Национальной академии наук помогали российскому предприятию совершенствовать газодинамические расчеты для вариантов устройства шахтной печи и камеры сжигания пирогаза установки «Плутон».
Не в лес и не в мусорку: как правильно утилизировать органические отходы на даче
Замдиректора филиала Михаил Белый, отвечая на вопросы Office Life, рассказал, что у них серьезный опыт в строительстве и эксплуатации хранилищ РАО разного типа. И местные специалисты при необходимости могут участвовать в работах по созданию модели пункта захоронения РАО в Беларуси.
