Благодаря гродненскому историку-энтузиасту удалось приоткрыть завесу тайны над безымянными могилами солдат русской императорской армии Первой мировой войны.
Расположенное у границы с Литвой местечко Поречье, что в Гродненском районе, место уникальное. Средоточие тишины, покоя и умиротворения. Край живописных лесов и озер. Тут находится первый в Беларуси железнодорожный вокзал, построенный в 1862 году. А еще расположен современный санаторий, где лечат минеральными водами, идентичными знаменитым Друскининкайским.
Но тихой и безмятежной жизнь в этих местах была далеко не всегда. В 1944-м Поречье стало первым населенным пунктом Гродненского района, освобожденным от немецко-фашистских захватчиков. Братская могила и обелиск у железнодорожного вокзала напоминают о 202 советских солдатах и офицерах, включая 79 неизвестных, сложивших головы в боях с оккупантами.
О той странице нашей истории известно не мало, чего нельзя сказать о еще одной войне, прокатившейся по этим заповедным местам. В 1915 году тут тоже шли сражения не на жизнь, а на смерть.
Погост внутри погоста
Недалеко от железнодорожного вокзала в м. Поречье расположена маленькая деревянная церковь. За ней находится нетипичное кладбище. Захоронения мирного послевоенного времени словно окантовывают огороженный декоративным забором невысокий холм. По контуру этой возвышенности лежат 26 бетонных плиток с очертаниями крестов, которые не пощадило время. А в центре установлены три современных мраморных креста.
Этот холм является воинским захоронением Первой мировой войны. Одним из многочисленных на территории Беларуси, но не сохранившим доступных сведений о событиях тех далеких лет. Без труда сейчас можно найти разве упоминание о том, что тут захоронения периода 1915-1918 годов.
Однако так было не всегда. Еще несколько десятилетий назад на 10 из 26 крестообразных бетонных плитках пусть с трудом, но просматривался текст: «Неизвестный солдат армии российской». А на оставшихся 16 плитках значились немецкие фамилии, аббревиатуры воинского соединения, годы рождения и единый год смерти – 1915.
Увы, время неумолимо и потому практически полностью стерло последние грани той истории. Истории, о которой до сей поры не было неизвестно ничего. Но, как это порой происходит, свет на события более вековой давности неожиданно пролил гродненский энтузиаст Алексей Петрович Василевич. Не один десяток лет он скрупулезно изучает события Первой мировой войны, происходившие на Гродненщине. Волей случая заинтересовавшись маленьким кладбищем, Василевич провел поистине колоссальную архивную работу и сделал множество знаковых открытий.
Великое отступление
Август 1915 года выдался жарким во всех смыслах. Сформированный годом ранее 236-й пехотный Борисоглебский полк русской императорской армии отступал. Созданный из кадрового резерва 28-го пехотного Полоцкого полка, к тому часу он уже сполна хлебнул пороху. Чего стоила хотя бы мясорубка под Волей Шидловской близ Варшавы. Но, германцы давили и 236-му приходилось с боями уходить на Сморгонь, подтверждая общий характер событий на военной карте, прозванный Великим отступлением.
В район деревни Поречье Гродненской губернии Борисоглебский полк вышел ранним утром 20 августа (здесь и дальше по старому стилю. – Прим. авт.). Местность боевому формированию была хорошо знакома. В сентябре 1914-го часть личного состава полка входила в состав гарнизона Гродненской крепости и здорово потрепала нервы прусакам, сдерживая их попытки форсировать Неман у соседнего городка-здравницы Друскининкая. И вот они снова здесь. Рассредоточились и стали на позиции у леса за водной преградой – вдоль широких проток речки Кусенки.
25 августа около 10 часов утра полковая разведка заметила движение противника силами около роты. Об этом доложили прапорщику Чапурскому, который усилил меры безопасности. А в 15 часов дня у станции Друскеники (так в те годы называлась станция Поречье. – Прим. авт.) разведка под командованием прапорщика Зилле обнаружила в 5 верстах уже двигавшиеся на них неприятельские цепи. Заняв оборону, русские подпустили германцев до 500 шагов. Встретили винтовочным и пулеметным огнем и остановили вражеский порыв.
И грянул бой!
Перестрелки противников продолжались еще двое суток, после чего командование 236-го полка дало указание принять дополнительные сдерживающие меры – уничтожить мост через Кусенку. Именно через это сооружение в наиболее узком месте протоки проходил самый короткий путь к полковым окопам. Выполнить задачу отправили добровольно вызвавшихся младшего унтер-офицера Тимофея Винокурова, ефрейторов Иван Смехова и Павла Яковлева, рядовых Владимира Евстратенко и Тихона Рейзина. Под шквальным огнем противника те сумели выполнить поставленную задачу. Подступ к позициям полка для неприятеля был серьезно затруднен и 28 августа он тщетно пытался прорваться через разрушенный мост к нашим оборонительным сооружениям.
Но ночью 29 августа немцы предприняли очередную попытку сломить русскую оборону, накрыв их позиции своей артиллерией. Били столь мощно и плотно, что пожар охватил деревянные строения деревни. Больше иных пылал один из окопов, и русские воины покинули его. Заметив это, в образовавшуюся брешь тут же устремились германцы. Ситуацию спас командир роты прапорщик Лобанов. Спешно собрав бойцов, он занял с ними горящий окоп и встретил врага огнем, ликвидировав угрозу прорыва.
Оставшись на своих позициях, следующим днем обе стороны устроили артиллерийские дуэли, а к вечеру 236-й полк получил приказ отойти к деревне Шумы, откуда 30 августа выступил в местечко Радунь. Впереди его ждали новые испытания – сражения у Ковеля и Луцка, знаменитый Брусиловский прорыв, расформирование в марте 1918 года. Но то было позднее, а тогда, по выходу из Поречья, командир 236 полка подполковник Борис Квицинский в журнале военных действий не только описал произошедшие события, но и сделал запись о потерях в ночном бою. Указал, что убитых – 10 нижних чинов, раненых – 1 офицер и 59 нижних чина, контуженых – 9 нижних чинов.
Ушедшие в бессмертие
Сопоставив все собранные сведения, Алексей Петрович пришел к выводу, что на православном кладбище м.Поречье похоронены участники ночного боя с обеих сторон: 10 – русских и 16 – германцев. Русские солдаты не были преданы земле сослуживцами и впоследствии оказались безымянными не случайно. Деревенский православный погост находился на стороне немцев, а католический – русских.
Кроме того, те годы еще отличались определенным благородством противоборствующих сторон. Существовала практика уважительного отношения к поверженным врагам, отдание последних почестей погибшим. Тела геройски павших противников даже возвращали с описанием совершенных ими подвигов. Вот и у Поречья отступающий Борисоглебский полк мог оставить своих убитых солдат германцам для предания земле.
В общем, как бы то ни было, в итоге их похоронили на одном холме друг против друга. Справа – русских, слева – немцев, словно навечно запечатлев их последний бой у Поречского моста.
Увы, но узнать имена сложивших головы русских воинов Алексею Петровичу пока не удалось. Он уверенно называет только их возраст – от 25 до 30 лет, ориентируясь на данные первой мобилизации. А вот с живыми героями ситуация проясняется лучше. За отличие в бою при уничтожении моста все пятеро указанных выше смельчаков удостоились Георгиевских крестов 4-й степени. Аналогичную награду за мужество и неустрашимость у м. Поречья и ст. Друскеники получили еще 23 нижних чина.
Хорошо известно, что в составе русской армии в Первую мировую воевало еще и немало французских добровольцев. Так вот, пока в небе на биплане «Илья Муромец» под командованием гродненца Авенира Костенчика совершал свои подвиги знаменитый парижанин Марсель Пля, на земле свой Георгиевский крест получил подпрапорщик Mец из 236-го Борисоглебского полка.
Заслуженных орденов удостоился и офицерский состав, хотя поиск кавалеров ныне тоже крайне затруднен. Однако точно известно, что грудь Агафангела Чапурского и Виктора Зилле впоследствии украшали ордена Святого Станислава и Святой Анны разных степеней. Прапорщик Константин Чурилин удостоился не только четырех орденов Святого Станислава и Святой Анны различных степеней, но и золотого холодного оружия. Все они стремительно поднимались по служебной лестнице, росли в офицерских званиях за боевое мастерство и отвагу. Борис Иосифович Квицинский и вовсе достиг чина генерал-майора, командовал полками, а после революции эмигрировал во Францию, где умер от тяжкого недуга.
Дома в деревне Поречье после того августовского пожара были отстроены сельчанами заново. Этот населенный пункт затем здорово разросся и стал востребованным местом жительства. Наряду с могильными плитами до наших дней сохранились и отдельные окопы русской императорской армии. А вот пресловутого моста давно нет, хотя в советские годы его воскрешали. Ныне на месте этого дорожного сооружения находится широкая насыпная дамба, проходящая под которой труба пропускает воду заболотившейся местами Кусенки. Но это уже совсем иные истории.
Источник: «Аргументы и Факты«
