Ровно 80 лет назад, 27 января 1945 года, войска 1-го Украинского фронта вошли на территорию лагеря смерти Освенцим (немецкое название Аушвиц).
Советские солдаты и офицеры увидели страшную картину: сотни деревянных бараков, окруженных колючей проволокой, крематории и газовые камеры, горы человеческих волос, детской и женской обуви и одежды и несколько тысяч изможденных пленных, едва державшихся на ногах.
Выжившие не верили, что их освободили. В концлагере гитлеровцы устроили «фабрику смерти».
О том, что из себя представлял крупнейший лагерь уничтожения людей, почему он стал одним из главных символов Холокоста, а также о белорусах, которые прошли через Освенцим, – в материале корреспондента Tochka.by.
Какой он, лагерь в Освенциме
После оккупации немецко-фашистскими войсками Польши на территории этой страны было построено несколько концентрационных лагерей. Самый крупный расположился в 60 км от Кракова, возле Освенцима.
Первых заключенных (728 жителей польского города Тарнува) доставили туда 14 июня 1940 года. В ходе Второй мировой войны территория лагеря все время расширялась. Общая площадь выросла до 50 км2.
Функции тоже менялись. Сначала это был карантинный лагерь, потом – концентрационный (место, где людей медленно убивали, создавая для них невыносимые условия содержания).
С октября 1942 года для «окончательного решения еврейского вопроса» Освенцим превратился в лагерь смерти. Здесь уже людей уничтожали массово.
На входных воротах была надпись: «Труд освобождает». Она подавала узникам некую надежду. Циничный лозунг уже во время фильтрации опровергал комендант концлагеря Рудольф Хесс. Он громогласно заявлял, что оттуда имеется только один выход: через трубу крематория.
Хесс также говорил, что никогда не знал, сколько людей было уничтожено в лагере. Его это не интересовало.
Что фашисты делали с узниками
Каждый день в Освенцим приходило до 8 железнодорожных составов: 40–50 вагонов, в каждом от 50 до 100 человек. Это были пленные со всей оккупированной Европы. Абсолютное большинство – евреи.
Слабых, больных и старых сразу ждали газовые камеры. Их тела затем сжигались в крематориях.
Остальным набивали на руке татуировку с личным номером. Тех, кто чуть покрепче, отправляли на работы. Из этой категории людей более 340 тыс. скончались от голода, болезней и истязаний. Многих казнили без всякого повода.
Часть прибывших предназначалась для медицинских экспериментов. Этим в лагере занимался врач-нацист Йозеф Менгеле. Со своими подручными он проводил опыты на живых людях, испытывая новейшие фармацевтические препараты. Пленных заражали малярией, гепатитом, тифом, чумой, сибирской язвой.
Нацисты также тренировались в проведении хирургических операций. Они искали новые способы стерилизации тех, кого считали представителями «низших рас»: евреев, славян, цыган.
После войны Йозефа Менгеле обвинили в убийстве 400 тыс. евреев.
Сколько людей погибло в лагере смерти
За пять лет существования лагеря там уничтожили более 1 млн 400 тыс. человек, из которых примерно 1 млн 100 тыс. были евреями.
Отдельные исследователи утверждают, что цифры не совсем точные, поскольку учет пленных, которых сразу же отправляли в газовые камеры, не велся. В этом фашисты не видели необходимости. Кроме того, значительную часть документации немцы уничтожили при отступлении.
В различных источниках можно встретить сведения о 4 млн умерщвленных в Освенциме. Крематории работали практически круглосуточно. Их останавливали только для очистки печей.
Перед приходом частей Красной Армии нацисты вывели из лагеря почти 60 тыс. узников и погнали пешком вглубь Германии. В спешке оставили более 7 тыс. обессиленных пленных.
Спасти удалось не всех: многие вскоре умерли от истощения и тяжелых болезней.
День освобождения лагеря, 27 января, установлен ООН как Международный день памяти жертв Холокоста. С 1947-го на территории бывшего концлагеря действует музей. Ежегодно со всего мира сюда приезжает более миллиона посетителей.
Как в Минске выходила книга об Освенциме
В 2009-м в Минске вышла книга «Лагерь смерти Освенцим: живые свидетельства Беларуси». Через три года ее дополнили и переиздали.
Проектом руководила бывшая узница лагеря Александра Васильевна Борисова.
В книге собраны сведения об оккупации Беларуси, действиях немецких властей по уничтожению местного населения. Здесь же – история концлагеря Освенцим, описание нечеловеческих условий, в которых пребывали заключенные.
Самая жуткая часть книги: воспоминания бывших узников Освенцима. Авторы собрали 257 личных историй. Одни рассказы короткие, буквально в несколько абзацев, другие достаточно объемные. Познакомимся с некоторыми из них.
«Печи не успевали сжигать людей»
Нина Абчугская из деревни Обчуга Крупского района рассказала составителям книги, что условия содержания в лагере «были адскими»: «Мы были холодные, голодные и каждый день битые».
Узники размещались на трехъярусных нарах по пять человек. Давали кусок хлеба размером со спичечный коробок и чай из березовых веток. Заключенные таскали камни, рыли котлованы.
«Человеку в полосатом одеянии надлежало превратиться в послушный, бессловесный автомат. Все его действия определялись заранее подготовленной специальной программой. Работать, исполнять приказы – бегом. Есть, спать, убирать в бараке, становиться в строй, истреблять вшей – по команде», – вспомнила Валентина Александрович из Витебской области.
В книге приводится рассказ Ванды Андреевской из Борисова: «По прибытии в лагерь Освенцим всех раздели, выстроили в шеренгу, и немецкие представители стали отбирать людей – кого в крематорий, кого в лагерь «А». Беременные женщины с детьми, старики, больные попали в крематорий. Нас, более молодых, остригли и накололи номера на левой руке. Мой номер 79666. Затем отправили в барак».
Там было 1300 человек. Барак не отапливался.
«Утром подъем в 4 часа и пол-литра баланды (очистки картофеля, гнилая трава), 150 г хлеба (хлеб с опилками), вечером – холодной черной бурды. Ежедневно умирали люди. Трупы лежали на улице возле бараков. Крематории не успевали сжигать людей», – описывала обстановку борисовчанка.
Ее землячка Ольга Вербицкая вспомнила, что «в лагере было очень много людей, а детей до 18 лет – не пересчитать. Пригоняли эшелонами и угоняли некоторых в крематорий. Он был очень близко, около нашего поля. В первую очередь уничтожали евреев».
Как над людьми проводили опыты
Мария Батенко из деревни Козловичи Городокского района поделилась, что уколы делали чуть ли не ежедневно: «Мы были нафаршированы ими. Болезненные, тяжело переносившиеся детьми, эти уколы вызывали всевозможные осложнения. Отекали веки, вспухала грудь, поднималась температура, начиналась рвота. К умиравшим от голода и болезней прибавлялись умиравшие от опытов».
Антону Гайдуку из Смолевичского района сначала показалось, что на территории лагеря размещаются какие-то производственные помещения. Позже он понял, что это – крематории. В первую очередь туда отправляли евреев. Поначалу всех без разбора. Потом здоровых и более-менее крепких людей в возрасте от 18 до 45 лет начали отбирать в рабочие команды.
«Когда крематорий не работал, то заключенным пришлось выкопать траншеи глубиной в 4 м размером 6 на 3 м. В яму сбрасывали евреев, добавляли мазут и поджигали», – поделился Гайдук.
Из воспоминаний минчанина Наума Хейфеца: «Еще за много километров на пути в Освенцим был слышен смрад паленого мяса. Прибыв на место, мы еще долго оставались в закрытых вагонах. Потом на соседний путь прибыл еще один эшелон. Очевидно, где-то ликвидировали гетто, а немцы разрешили брать с собой то, что на тебе, и по одному чемодану.
Из вагонов вывели прилично одетых людей разного возраста и пола, построили и прямиком отправили в газовые камеры. Затем пришли человек 30 из зондеркоманды, в полосатых робах, вынесли чемоданы, помыли и продезинфицировали вагоны».
Над людьми издевались изощренно
Бобруйчанка Любовь Карпович вспомнила, как водили рыть траншеи: «Три девушки были очень слабы и отставали от колонны. Тогда эсэсовец толкнул их в водоем и, когда они стали тонуть, скомандовал собакам прыгнуть в воду и вытащить их. Сам же, глядя на бедняжек, очень громко смеялся.
А другой эсэсовец бегал по согнутым спинам узниц в траншее в своих тяжелых сапогах и кричал, чтобы быстрее работали. Одна девушка, изнемогая, упала, и охранник убил ее лопатой по голове…»
Таисия Петровская из города Червеня рассказала, что на работу и с работы узников провожали с музыкой. Это была такая издевка.
По ее воспоминаниям, концлагерь оказался настолько перегружен, что, случалось, в крематории отправляли целыми эшелонами.
«Полностью был сожжен лагерь с заключенными-цыганами. Из человеческого жира после крематория изготавливали средство от чесотки», – поделилась Петровская.
Чтобы помнили…
Самое памятное и радостное событие: день освобождения лагеря.
Галина Стреленко из деревни Дряжно Суражского района рассказала об этом так: «Освободила нас Советская армия. Этот день мне запомнился на всю жизнь. Меня, слабую и изможденную, несли на колючей солдатской шинели. И рядом со мной лежали колотые куски сахара…»
Фронтовая медсестра Серафима Панасенко, которая вошла в концлагерь вместе с частями Красной армии, ужаснулась увиденному: «На узников было страшно смотреть: грязные, рваные костюмы в полоску, некоторые заключенные были без верхней одежды.
Живые трупы с костями, обтянутыми кожей. У них не было сил бежать нам навстречу, хотя на лицах была радость со слезами, они еле передвигали ноги. Много было детей, которые плакали и хватали за подолы идущих рядом женщин.
Лица детей, черные их головки, побритые наголо, без головных уборов, тоненькие туловища с тоненькими ручками и ножками долго стояли перед моими глазами…
В бараках оставалось много больных, которые лежали полураздетые на деревянных нарах. Они не в силах были подняться, ожидая своей смерти. Наши солдаты выносили их, слабых, изможденных, на улицу…»
Предисловие к книге «Лагерь смерти Освенцим: живые свидетельства Беларуси» написал митрополит Минский и Слуцкий, Патриарший Экзарх всея Беларуси Филарет.
Есть там и такие строки: «Видимо, в том и состоит одно из самых существенных качеств литературы такого рода: укреплять надежду, что подобное не повторится ни на нашей земле, ни среди народов мира».
Как сказала одна из бывших узниц концлагеря: «Хуже Освенцима может быть только одно – забыть, что он был».
Добавить нечего.