От цилиндра и берета до петушков. Рассказываем, какие головные уборы носили в советское время
В советские годы головной убор часто определял социальный статус человека. Шапочный разбор произвел корреспондент агентства «Минск-Новости».
Безумный шляпник
В последние десятилетия шапка всего-навсего средство защиты от непогоды. Отчасти ее заменили капюшоны баек и курток. А ведь долгое время головной убор отражал социальное положение человека, его взгляды на жизнь, политическую позицию. Например, классический английский цилиндр. Его изначально делали из бобрового фетра, редкого дорогого материала. Такое могли позволить себе лишь люди высших сословий. Однако существовал нюанс: при обработке фетра использовали пары ртути! Если обладатели головного убора ощущали последствия не явно, то мастера жили с хроническим отравлением, заканчивавшимся слабоумием. Отсюда пошло выражение «безумный шляпник». Позже производили экономварианты из войлока и даже клеенки. Цилиндр продолжали носить до 1930-х годов, особенно в высших кругах буржуазии. В советских карикатурах он стал непременным атрибутом кровожадных капиталистов, собирательного образа Дяди Сэма. В 1920-е поэты-имажинисты, такие как Сергей Есенин, Николай Эрдман, ходили в цилиндрах из провокативных соображений, как и ранее футуристы, например Маяковский. Он предпочитал шапокляк — складывающийся цилиндр. Время НЭПа было, как сейчас сказали бы, относительно вегетарианским, и на буржуазные выходки творцов смотрели сквозь пальцы.
Могли себе позволить
Самым часто встречающимся головным убором на долгие десятилетия стала кепка. В них ходили все — от начальников до рабочих и старшеклассников. В зависимости от дороговизны материала и прилежности пошива она тоже демонстрировала положение человека в обществе. Даже женщины надевали кепки, демонстрируя гендерное равноправие. В 1930-е в моду входили шляпки разных фасонов, которые могли позволить себе представительницы советской творческой элиты или жены партийных работников. Некоторые шляпки напоминали кондитерские изделия. Тоже явный отличительный признак достатка. Широкое распространение получили береты. Популярны стали и дамские полушляпки, прозванные от названия болезни менингитками (полоска ткани или фетра прикрывала лишь затылок и уши). Их победное шествие продлилось почти до конца 1950-х. Большинство работниц предприятий в холодное время года пользовались пуховыми платками.
Если чиновник носил гражданский китель, то ходил в фуражке без опознавательных знаков. Для остальных служащих, как по команде, стали повсеместны шляпы «федора» и «трилби» из фетра, обвитые один раз широкой лентой, как у гангстеров из голливудского кино 1930-х.
Правда, их поля были шире. Всю первую половину ХХ века, да и часть второй, этот головной убор являлся неотъемлемым приложением к костюму. Имелись не только осенние, но и летние варианты из соломки, мелкой жесткой сетки. Однако, в отличие от зарубежных модников, в СССР эту шляпу носили небрежно.
В 1950-е ее могли надеть вместе с пижамой и в таком виде выйти во двор.
После войны сотни тысяч вернувшихся из эвакуации в республиках Средней Азии стали законодателями непродолжительной моды на тюбетейки. Многие вспомнят, как в сериале «Ликвидация» в ней ходит герой Сергея Маковецкого Фима.
Почтенные обладатели
Именно каракулевые генеральские папахи в послевоенные годы стали отправной точкой для дорогих фасонов чиновничьих зимних шапок. Их шили из меха ягнят каракульской породы наподобие кубанок для партийной элиты. Стоимость — около 300 рублей, что в 1960-е составляло три среднемесячные зарплаты. Такие могли позволить себе директора заводов и крупных магазинов. Издали было видно: идет солидный, уважаемый человек. А еще разнообразные меховые шапки надевали на головы прибывших в холодную погоду с официальным визитом глав южных стран, чтобы те не мерзли. Это приводило гостей в легкий шок. Не избежал подобной участи и руководитель социалистической Кубы Фидель Кастро.
Уборы из меха норки и пыжика, стоимость которых доходила до 250 рублей, носил истеблишмент. Не зря район в пределах минской ул. Пулихова называли пыжиковым. Там получали квартиры многие приближенные к власти в брежневский период. Кстати, пыжик — это новорожденный олененок. Когда популяция оленей начала стремительно сокращаться, к концу 1980-х производство таких головных уборов сильно уменьшили.
Статус женщин подчеркивали меховые шапки округлых форм, которые дамы часто не снимали в помещении, держа себя словно в короне. Приметой высокого достатка считались ондатровые ушанки. Иногда их шили высокими — будто дом на голове. Но апофеозом вычурности считалась лисья ушанка, за которую отдавали 500 рублей. Часто позади болтался мех хвоста, а на вороте из шкуры обнаруживалась мумифицированная лисья морда.
Успехом среди лиц кавказской национальности пользовались кепки с несоразмерно большим верхом, получившие название «аэродром». Почему-то считалось, что чем обширнее плоскость этого головного убора, тем почтеннее его обладатель.
Рядовые граждане покупали или заказывали формовки. На суконную основу нашивали мех зайца, собаки, енота. Однако в них нельзя было отвернуть уши и козырек.
В 1960-е школьники, преимущественно подростки, ходили в кроличьих ушанках, мех которых часто сбивался в колтуны. В 1970-е и особенно в 1980-е годы появились трикотажные спортивные шапочки машинной вязки. Быстро вошли в моду так называемые петушки. Изначально они предназначались для профессиональных лыжников. Потом их стали массово штамповать кооператоры, для солидности украшая вышитыми названиями западных брендов спортивной одежды.
Сегодня подобранный со вкусом головной убор, в первую очередь у женщин, стал особенным атрибутом, который по-прежнему радует глаз.
