«Измена как яд. Она необратимо меняет тебя». История белоруски, которая жила на две семьи

В иерархии моральных «прегрешений» измене категорично и бескомпромиссно отводится первое место. Судя по данным соцопросов, люди легче переживут внезапную новость о том, что партнер проиграл все семейные сбережения, чем вскрывшуюся правду о существовании любовника/любовницы. Но не спешите поддаваться «праведному» осуждению. Что, если измена — это единственный способ спасения? Акт смелости и воли в отношениях, полных бесправия и абьюза? Бунт против супружеского садизма?

Именно такую историю пережила Катерина (имя изменено по ее просьбе), героиня сегодняшнего выпуска Onliner «Без лица».

Почему абьюз легко принять за идеальную любовь

— Я из достаточно неблагополучной родительской семьи, где был опыт алкоголизма. Как и в большинстве случаев, дети из такой семьи вырастают и становятся теми, кого называют «взрослые дети алкоголиков» (ВДА), — начинает свою историю Катерина.

Сейчас она безупречно разворачивает цепочку причинно-следственных связей. Вот только какой ценой далось ей это знание?.. ВДА, объясняет Катерина, — это люди, которые рискуют попасть в созависимые и абьюзивные отношения. Им трудно выстраивать здоровые связи — просто потому, что не было такого опыта.

— Когда я вышла в большой мир, то в некоторой степени уже была подготовленным блюдом для тех, кого мы сегодня называем абьюзерами.

Можно сказать, что я искала своего абьюзера — и он меня, очевидно, тоже. В какой-то момент мы «благополучно» встретились. Я была достаточно юной, мне было немногим больше 20. Он был старше меня почти на 10 лет.

С самого начала все звоночки были прекрасно видны. Буквально на третьей встрече он устроил сумасшедшую истерику, пытался наказывать молчанием. Когда я попыталась уйти, он просто закрыл дверь и сутки не выпускал меня. Реакция нормального человека была бы разорвать отношения к чертовой матери, но реакция травмированного человека иная: «Он меня так сильно любит и боится потерять! А я, видимо, сделала что-то не так. Просто нужно в следующий раз вести себя по-другому».

Проблема еще и в том, что классический список — форсирование отношений, повышенное внимание, стремление опекать, решать твои проблемы — укладывается в схему той самой идеальной романтической любви. Поэтому я считаю достаточно вредным говорить женщине «Ну можно же было заметить первые звоночки! Куда ты смотрела?!». Иногда эти звоночки звонят колоколами, ты их слышишь и ничего не можешь поделать. А бывает так, что есть все звоночки, но пара живет долго и счастливо, с большим уважением друг к другу.

Мы достаточно быстро начали жить вместе. Какое-то время — недолгое — все было очень хорошо. Казалось, я нашла человека, который будет обо мне заботиться, и эти отношения дадут безопасность, любовь и поддержку — все то, чего не хватало в родительской семье. Но буквально спустя полгода оказалось, что за чувство эмоциональной привязанности нужно дорого платить.

Уже через год в этих отношениях был «полный набор»: экономическое и сексуальное насилие, контроль передвижения, запрет на встречи с друзьями. Из открытого общительного человека наша героиня превратилась в замкнутую одиночку. Как же это все произошло? Фокус абьюзивных отношений в том, что ты медленно, постепенно отрезаешь от себя по кусочку, не замечая этого.

— К концу первого года у меня практически не осталось людей, с которыми я могла бы поддерживать связи. Отношения с родителями были практически полностью испорчены. С коллегами отношения не складывались, потому что невозможно близко общаться, если с работы нужно бежать домой, иначе будут скандалы со вопросами «Почему ты задержалась на 15 минут?».

Экономический контроль проявлялся в том, что очень быстро в паре стала работать я одна, но доступа к собственным деньгам у меня не было. Это же классическая история: зарабатываешь неплохо, но при этом не можешь купить себе даже пару носков. Попытка утаить или отложить деньги заканчивалась серьезным скандалом. Абсолютной нормой было разбудить меня среди ночи и устроить истерику. Естественно, это сказывалось на способности жить, работать, на самоощущении…

Ну и такая штука, как изнасилование в браке, — это тоже началось достаточно быстро. Несмотря на то что в начале отношений было много секса и он приносил удовольствие обоим, либидо очень быстро схлопывается, когда рядом человек, представляющий угрозу. Но вскоре выяснилось: это вовсе не означает, что от тебя не будут требовать секс.

Еще через год, когда я поняла, что ничего хорошего здесь не будет, и предприняла попытку уйти, он ударил меня головой о стену. У меня диагностировали сотрясение мозга. В тот момент я поняла, что нужно «рыть подкоп».

«Сахарное шоу»

В какой момент этот брак превратился в ловушку, трудно сказать. Напряжение росло, и побег становился неизбежным. Вот только никто не знал, какую причудливую форму он примет.

— С одной стороны, это пространство постоянной тревоги и напряжения, вечной попытки угадать, в каком настроении человек будет сегодня. А с другой — и это я осознала, только когда мне удалось выбраться, — абьюзивные отношения подсаживают на иглу сильных эмоций — чаще всего негативных, но есть и «медовый месяц», когда после разрыва и насилия абьюзер делает шаг назад и устраивает «сахарное шоу» — набор романтических жестов, о которых пишут в женских романах и преподносят как квинтэссенцию мужской любви.

И поскольку в родительской семье примера здоровой любви не было, это воспринимается как «вот, я нужна». Тебя пытаются контролировать, проявляют в твою сторону очень сильные, пусть и негативные эмоции, а порой — вот такое гипертрофированное обожание со стихами, серенадами под окном, роскошными букетами, которые покупаются на последние, причем твои же деньги…

В какой-то момент — практически с самого начала — брак стал источником опасности. Попытка сбежать, напомню, закончилась для меня сотрясением мозга. В тот момент я поняла, что нужно выбираться, ничего хорошего здесь не ждет. Если проводить прямую от этой точки, то в конце маячило что-то действительно страшное.

Персональное чудо

— Прошло еще около года. Жизнь не особо менялась к лучшему, потому что все силы уходили на то, чтобы выживать — и в физическом смысле, и в эмоциональном. И в этот момент произошло то, что я считаю своим личным чудом.

Хорошо помню этот день. Я ехала в метро с работы, смотрела на себя в отражении окна и думала, что мне нет еще и 30, а жизнь уже кончена, в ней ничего хорошего не будет, я никогда не понравлюсь ни одному нормальному мужчине… И в этот самый момент ко мне подошел симпатичный молодой человек и поинтересовался, можно ли со мной познакомиться. Я оставила ему свой номер телефона в полной уверенности, что он не позвонит. Тем же вечером от него пришло сообщение с предложением встретиться. С этого момента начался мой путь на волю.

Я жила как шпион на минном поле. Понимала, что моя задача — не дать даже заподозрить, что у меня могут быть какие-то такие отношения. Мой телефон хронически стоял на беззвучном режиме. Я сказала молодому человеку, что сама буду выбирать время, когда мы можем встречаться. Придумывала какие-то сумасшедшие отговорки. Никогда не оставалась у него ночевать. К одиннадцати мне нужно было возвращаться домой.

В какой-то момент я почувствовала, что отношения с любовником становятся для меня источником силы. Источником, который даст возможность осуществить тот самый побег.

— То есть для вас это было не изменой, а именно побегом?

— Да. Возможностью побега. Почти два года я находилась параллельно в двух отношениях. Фактически жила на две семьи, заведя дополнительные аккаунты в соцсетях и контролируя переписки.

Шпионский роман

— Я понимала, что веду себя нечестно по отношению к обоим мужчинам. В том, что касалось мужа, я была более-менее спокойна, но не говорить молодому человеку, что я замужем… Эта ситуация была причиной моральных терзаний. В какой-то момент я спросила себя: кто мне важнее? И решила, что, может быть, это не очень этично, но в ситуации, когда нет выбора, приходится вести себя таким образом.

Мой любовник не знал, что я замужем. И честно говоря, я сейчас не представляю, как мне тогда удалось это провернуть. Как в старой песне группы «Високосный год»: «Мы могли бы служить в разведке, мы могли бы играть в кино». Это были абсолютно лихие времена. Я регулярно ходила по краю, оказывалась в ситуации, когда еще чуть-чуть — и провал. Но каждый раз обходилось.

Я научилась виртуозно врать. Не то чтобы я этим горжусь, конечно. Научилась говорить спокойным голосом, когда это почти невозможно. Научилась моментально придумывать правдоподобные объяснения. С тех пор я хорошо знаю: если партнер хочет изменить и не хочет, чтобы его поймали, он это сделает. Даже если вы на связи 24 часа в сутки, всегда есть вероятность, что вам врут. Это груз, который я несу до сих пор. То, что влияет на мои нынешние отношения. В каком-то смысле это цена, которую пришлось заплатить

Жизнь на две семьи звучит как шпионский роман, но очень быстро это стало обычным делом.

Когда я поняла, что вторые отношения — это не просто эпизод, а они могут стать серьезными, я выдумала отговорку для мужа, что мне какое-то время в неделю нужно проводить с мамой: она болеет и нуждается в помощи. «Но я всегда на связи по телефону, ты можешь позвонить, проверить», — говорила я. То же самое я сказала второй стороне, то есть любовнику: «Мы можем встречаться два-три раза в неделю, а в остальное время у меня свои обязательства».

Я приблизительно знала, в какое время мне будут звонить для проверки или чтобы пожелать спокойной ночи либо сказать «Доброе утро». И старалась обеспечить себе пространство: уйти в душ, в ванную, в туалет, на балкон, в подъезд — все что угодно. Это помогало.

С любовником мы встречались у него дома, ходили в город, он знакомил меня со своими друзьями. Но это были два разных круга. Потому что он значительно младше меня. Он и мой муж — люди совершенно разных поколений и социальных страт. Шансов наткнуться друг на друга практически не было. По крайней мере за два года этого ни разу не произошло.

Муж в любой момент мог открыть мои соцсети и проверить, не пишет ли мне кто-то. Но и это препятствие, как показывает опыт, тоже обходится: просто заводишь новый профиль в другой соцсети.

Спустя какое-то время на этом дофамине и увеличившемся количестве энергии мне удалось сменить работу и серьезно вырасти в деньгах. Новая должность предполагала командировки. Но я не стала раскрывать их график. Часто говорила, что уезжаю в командировку, хотя на самом деле оставалась в Минске.

Безусловно, когда тебе доверяют, обманывать проще. В отношениях с мужем играла роль наша общая предыдущая история, когда на протяжении нескольких лет я была под колпаком и шаг влево, шаг вправо — расстрел. Что касается молодого человека, к сожалению, это действительно история преданного доверия. И я этим совершенно не горжусь.

— Как вы думаете, почему любовник согласился на такие отношения? На фрагментарность, где он получал лишь маленький кусочек вашего времени и внимания?

— Боюсь, он просто любил меня. В свое оправдание скажу: долгое время я была уверена, что накоплю достаточно ресурса — и мы будем вместе. Но потом стало понятно, что мы очень разные люди. Очень. И в его поведении начали проскальзывать звоночки того, что история абьюза может повториться. Я стала замечать эти признаки: он желал завести себе полностью подчиненного человека. Например, говорил, что женщина должна заниматься только домом, никуда не ходить, не заводить друзей… Это было уже ближе к концу отношений. До этого я искренне верила, что, как только решусь на побег, как только наберусь сил и возможностей, мы будем вместе.

Примерно через год двойной жизни моя реальность значительно улучшилась: появилась работа с более высоким доходом, потихонечку сложился поддерживающий круг общения. Правда, я никому не рассказывала про абьюз и измены — наверное, поэтому так надолго попалась. Ни одна живая душа не знала, что я живу двойной жизнью.

Почему женщины не уходят

— Наконец, я пошла к психологу и буквально на второй встрече задала ей вопрос: «Я нахожусь в абьюзивных отношениях с мужем, и у меня есть все, чтобы из них выйти. Почему я этого не делаю?» Психолог ответила: «Очевидно, у вас нет чего-то очень важного. Давайте будем выбираться на волю постепенно».

Абьюзивные отношения действительно очень сложно закончить, даже когда, казалось бы, для этого есть все ресурсы. Чем дольше ты в них, тем сильнее меняются представления о близости и заботе. И тем глубже подсаживаешься на сильные эмоции.

Нормальные отношения кажутся пресными, и ты все равно возвращаешься…

Когда уходишь, первое время — от нескольких дней до недели — чувствуешь эйфорию и освобождение, а потом как снежный ком наползает тоска… по клетке. Вырвалась на волю, но шее нужен привычный ошейник — и тянет обратно. Знаешь, что там происходили ужасные вещи, но мозг почему-то помнит лишь гипертрофированно хорошее. Перспектива меняется на расстоянии. Любая мелочь и незначительное проявление заботы выглядят как что-то очень большое. А самая серьезная неприятность кажется случайностью.

Помочь людям, выходящим из таких отношений, — и я разговаривала об этом с психиатром — можно, прибегая к тем же методам, что и с пациентами, бросающими пить или принимать наркотики. В мозгу начинаются схожие процессы. Нужна все бо́льшая доза дофамина и других нейромедиаторов, чтобы чувствовать себя нормально. Ощущения при разрыве действительно похожи на ломку. Ты понимаешь, что ничего хорошего по возвращении не ждет, ясно видишь, что это путь саморазрушения, но в какой-то момент просто не можешь бороться. Берешь трубку, звонишь и говоришь: «Здравствуй. Давай попробуем еще раз».

Я пыталась уйти от мужа к любовнику несколько раз. И каждый раз возвращалась.

Мне потребовалось время — год походов к психологу, которая не стала меня стыдить или разговаривать в духе «Что вы, женщина, дурью маетесь». Огромный свободный мир пугал меня. Возможно, это похоже на реакцию домашних котов, которых выносят на улицу. Человеческая психика, с одной стороны, очень любит привычное, а с другой — быстро приучается к идее, что безопасность превыше всего, пусть даже такая искривленная. Если при попытке выйти за периметр тебя очень долго били током, то переступить его однажды… очень страшно.

Мне нужно было с этим справиться. Выпустить наружу ту часть себя, которая умеет быть самостоятельной и самодостаточной. Ведь у людей, которые много времени проводят в абьюзивных отношениях, очень большие проблемы с тем, что называется «самость» — ощущением, что я сам/сама могу составить свое счастье и не нужен второй человек, чтобы чувствовать себя вправе жить.

Если тебе известен лишь один сценарий, ты можешь быть только преследователем или только преследуемым. Нужна была большая внутренняя работа, чтобы понять: есть еще и третий сценарий, в котором нет контролирующего персонажа, а просто два взрослых равных человека.

Жизнь после измены

Примерно через два года в этой запутанной любовной конфигурации появляется третий мужчина. Жить на две семьи и суметь начать еще и третьи отношения? Да, реальная жизнь причудливее любого романа.

— Когда я познакомилась с ним, меня поразил контраст. Сейчас понимаю, что, встреться мы до терапии, я бы просто прошла мимо. Потому что в этих — здоровых и питающих — отношениях не было африканских страстей. Отношения развивались очень-очень медленно. Мы несколько месяцев принюхивались друг к другу.

В какой-то момент я поняла, что могу сделать шаг — и прошлая жизнь, которая на мне висит, просто отпадет, как скорлупа. И я даже ничего не почувствую.

Я поняла, что могу быть откровенна с этим человеком, и честно призналась во всем. Предъявила себя настоящую — без стыда и боязни осуждения. Он спросил, готова ли я уйти от мужа. И я ответила: «Да».

Любовнику сказала как есть: «Я встретила другого мужчину, и мы с тобой больше не будем вместе». Не думайте, я не сломала ему жизнь (улыбается. — Прим. Onlíner). С мужем было сложнее. Я ушла из дома и оставила открытой страничку в соцсети с перепиской, из которой становилось понятно: у меня есть другой. Я уехала достаточно далеко и скрывала свой новый адрес: знала, что это может быть небезопасно. Но точно так же я знала, что этот человек не потерпит измены.

Муж позвонил в бешенстве. Спросил, правильно ли он все понял. Я сказала, что да. Он был уверен, что обладает полной властью надо мной, поэтому произнес «Мы расстаемся» — убежденный, что вскоре я прибегу обратно. Но нет. На этот раз все действительно закончилось.

Прежде, когда я пыталась уходить, спустя пару дней на моем пороге появлялся очень милый человек. Он объяснял, что мне показалось и теперь все будет по-другому. Как правило, этого оказывалось достаточно, потому что очень бо́льшая часть внутри меня кричала: «Давай же, давай вернемся!»

В тот, последний раз заход был совсем другой: «Ты очень плохая. Плохо поступила. Но я, так и быть, позволю тебе вернуться». Разумеется, до терапии я бы вернулась и вымаливала прощение. Но теперь я была совсем в другом состоянии. Я поговорила с ним, положила трубку, а потом громко произнесла: «У тебя больше нет власти надо мной!»

Я ушла к третьему — любимому — мужчине. Это мой нынешний муж, с которым мы вместе уже больше 10 лет. По ощущениям это очень похоже на то, будто всю жизнь я плавала в море с кислотой, а потом вышла на берег, приняла душ, натерлась целебной мазью, и оказалось, что можно обратно в кислоту не возвращаться.

В нынешних отношениях мне хорошо. Я чувствую близость, открытость, поддержку, безопасность. И при этом каждый из нас остается самим собой, имеет свое пространство. Нет этого жуткого слияния. Да, мне с ним не страшно — и это важный критерий, учитывая мою историю.

Как выяснилось, измена влияет не только на того, кому изменяют, но и на того, кто изменяет. Этот опыт перепахал меня саму. Когда я знаю, что любые слова могут оказаться ложью, то приходится делать выбор: либо ты доверяешь человеку, либо нет. И самое главное — либо ты доверяешь себе, либо нет.

Считаю ли я себя достаточно устойчивой, чтобы не разрушиться, если мой партнер выберет другую женщину? Доверяю ли себе, чтобы просто жить, не пытаясь контролировать? Это очень сложные вопросы.

Пережив этот опыт, я поняла, что по возможности нужно стараться не изменять. Это с одной стороны. А с другой — невозможно контролировать партнера. Никакими своими действиями на чужие действия не повлияешь. Это всегда выбор другого человека — изменять или нет.

Измена очень сильно разрушает. Она как яд. Иногда мы вынуждены принимать яд, чтобы победить опасную болезнь. Но это не повод есть его ложками каждый день. Нужно помнить, что он все равно остается внутри и иногда меняет нас необратимо. Если бы я могла убрать из своей жизни опыт измены, я бы это сделала. Но ничего не поделаешь — это та цена, которую пришлось заплатить.

Я надеюсь, моя история кому-то поможет. Напомнит, что, даже если вам кажется, что вы сидите на дне самой глубокой ямы и из нее нет выхода, может произойти чудо.