Трудно поверить, но сегодня Onlíner стукнуло 23 годика. Да, дата не круглая. Но что мешает ее по-особенному отметить? Например, серией статей в каждом разделе о временах, когда в интернет нужно было звонить, по телеку крутили рекламу ларьков, а за машинами приходилось ходить на рынок.
Да, мы про тот ламповый 2001-й, когда в Минске на свет появился тот самый сайт Onlíner, на который сегодня заходит более 5 миллионов уникальных пользователей в месяц. Про наш 2001-й.
Ночной клуб — сочетание слов, которое постепенно исчезает из нашей лексики и мелькает разве что в ламповых воспоминаниях. Но еще 15 лет назад Минск был буквально нафарширован клубами, а тусоваться, путешествуя из одного места в другое, считалось модным. Каждый мог выбрать место по желанию и толщине кошелька — от концептуальных андерграундных вечеринок до непритязательных попсовых дискотек. Вместе с тусовщиками и сотрудниками клубов из нулевых мы отматываем пленку назад и говорим о местах и времени, которые не вернуть, но вспоминать приятно.
Нулевые: солидный дресс-код в Bronx, конкурсы на раздевание в «Юле» и мажоры в «Иzюме»
Ночная жизнь в столице забурлила еще в девяностых, но своего пика достигла именно в нулевые. От ярких вывесок клубов рябило в глазах, а в анонсах вечеринок, публиковавшихся в прессе, иногда можно было заблудиться.
Дмитрий Губич — один из тех, кто тусовался еженедельно. Сейчас он известный в столице ведущий ивентов и корпоративов, а в нулевых учился в БГУИРе и с друзьями познавал ночную жизнь столицы. Сегодня Дмитрий согласился на несколько часов стать нашим гидом по любимым местам из прошлого.
А началось все с клуба «Юла», который открыла в 1998 году на месте старой столовки популярная в то время радиостанция «Би-Эй». Редакция, к слову, находилась рядом — этажом выше. Место оказалось востребованным и постоянно притягивало молодежь и студентов из близлежащих общежитий. Туда мы с Дмитрием и направились.
Впервые молодой человек побывал там с друзьями на студенческой вечеринке.
— Нам с ребятами так понравилось, что потом мы приходили в «Юлу» раз или два в неделю. Там мы просто танцевали. Как типичные студенты, у которых не было денег, на баре ничего не брали, не могли позволить себе такси, тусовались в клубе до утра и потом шли на первый трамвай. Помню, как я в нем засыпал и просыпался уже на конечной остановке, — вспоминает Дмитрий Губич. — Ставили в этом клубе попсу. Сразу вспоминаются DJ Aligator и Gala с ее хитом Freed from Desire. В плане интерьера ничего привлекательного не было. Больше всего «Юла» того времени запомнилась своими откровенными конкурсами, во время которых за ту же бутылку шампанского можно было раздеть девушку. Причем зачастую это не был запрос ведущего — люди были готовы раздеться сами.
Кроме того, «Би-Эй» стала первой радиостанцией, крутившей прямые трансляции вечеринок из клуба. Услышать их можно было во время ночных эфиров.
Той «Юлы», куда ходил танцевать Дмитрий, уже давно нет. Клуб менял название, потом возрождался и в итоге сгинул окончательно: сейчас на его месте работает заведение Crystall Hall,а на втором этаже располагается батутная арена.
— «Юла» — это первая любовь за неимением лучшего. Первое время мне там очень нравилось, но потом я открыл для себя другие места и больше туда не возвращался, — говорит собеседник.
Мы выходим на улицу Хмельницкого и двигаемся в сторону кинотеатра «Октябрь». В его недрах более 20 лет проработал легендарный клуб «Макс-Шоу». По дороге обсуждаем нулевые, и Дмитрий вспоминает реалии того времени: вещи, оставленные в клубах, через какое-то время могли спокойно оказаться на рынке в Ждановичах, а самые дикие разборки случались между девушками. Кто-то не поделил парня, кого-то задели плечом — и понеслась. По словам нашего гида, унять разбушевавшихся девчонок было сложнее всего, и эти драки были самыми жестокими и беспощадными.
Подходя к кинотеатру, Дмитрий вспомнил еще одну историю.
— Этот миф характерен не только для девяностых, среди моего поколения тоже ходила легенда про иголку со СПИДом, которой заражают в ночных клубах.
И кто-то нам тогда рассказал, что двоюродная сестра троюродного брата именно так и заразилась на дискотеке. Нас это напугало настолько, что мы месяца два-три не ходили по клубам. Но потом опять начали.
От «Макс-Шоу» сейчас остались лишь цветная вывеска да закрытое на ключ круглое помещение. Клуб был очень популярен, но отзывы о нем были противоречивые. Олдскульные ребята вспоминают времена, когда тут было классно и даже выступала группа «Океан Эльзы», а кому-то «Макс-Шоу» запомнился своей неоднозначной и чересчур раскрепощенной публикой. Ходил слушок, что некоторые девушки-модели отказывались работать на вечеринке, узнав, что она пройдет в «Макс-Шоу».
— В этом заведении часто собирались максимально простые и разнузданные люди, от которых можно было ожидать многого. Были и иностранцы, которые приходили познакомиться с нашими девушками. С точки зрения музыки здесь был формат Геленджика: ставили все то, что звучало из шашлычных и баров курорта, — делится воспоминаниями наш гид. — Мне клуб запомнился тем, что здесь я впервые попробовал суши.
А так «Макс-Шоу» не входил в мой топ клубов города, но из-за доступности он был одним из самых известных. Про него знали все, даже те, кто никогда тут не был. В последний раз я был здесь несколько лет назад — вел одну вечеринку. Впечатления, мягко говоря, были не очень.
Ну а мы тем временем перемещаемся к центру и вскоре оказываемся на проспекте Машерова, рядом с караоке «Богема». Долгое время тут работал Bronx — один из самых известных клубов города. Место было рассчитано на обеспеченную публику, и попасть внутрь мог далеко не каждый.
— Клуб давно не работает, но визуально здесь ничего не изменилось, — смотря на фасад, говорит Дмитрий. — Bronx считался солидным клубом — с серьезным фейсконтролем и дресс-кодом. Было видно, что с персоналом работали, так как сотрудники неплохо разбирались в одежде. Я помню историю о том, как на входе развернули обеспеченных гостей, пришедших в кроссовках, и то, что обувь была от Dolce & Gabbana, роли не сыграло.
Здесь обычно собирались бизнесмены либо мажоры, у которых были деньги. Мажором я не был и в студенчестве позволить себе Bronx не мог. Первый раз попал сюда благодаря тому, что пробовал себя в качестве модели: участвовал здесь в показе от салона красоты «Леди Гадива».
— Во сколько обходился минимальный отдых в Bronx? — спрашиваю у Дмитрия.
— Это было дорогое заведение. Думаю, чтобы пройти внутрь и минимально выпить, здесь нужно было оставить не меньше $100. В той же «Африке», где мы еще сегодня побываем, за эти деньги можно было хорошенько наесться и напиться.
Еще одна отличительная черта Bronx — серьезный подход к мероприятиям. Если во многих клубах звучала попса в танцевальной обработке, то здесь проводили тематические вечеринки, приглашали хороших диджеев и можно было услышать качественную электронную музыку. Сюда, к примеру, приезжал резидент культового в Нью-Йорке клуба Studio 54 диджей Берт Беванс или популярный во Франции DJ Netik.
Буквально в трех минутах от Bronx находилась «Белая вежа». У многих это место прочно ассоциируется с казино, но на втором этаже работал одноименный клуб, где нередко проводили неплохие жанровые музыкальные ивенты и, по воспоминаниям Дмитрия, работала хорошая гоу-гоу-команда. Учитывая, что рядом находились «Реактор» и огромный West World Club, прозванный в народе «Шайбой», за одну ночь можно было здорово сэкономить на такси и добираться до каждого заведения пешком.
Мы садимся в авто и мимо театра оперы и балета едем к Дворцу профсоюзов — в нулевых здесь работал один из самых модных клубов города, который назывался «Иzюм».
— Давай попытаемся составить портрет тусовщика. Каким был этот человек? — по дороге спрашиваю у Дмитрия.
— Это был человек, который не платил за вход, поскольку лично знал промоутеров (организаторов вечеринок или других активностей. — Прим. Onlíner) или сам им являлся. Ему точно что-то перепадало на халяву, но при этом он спокойно мог позволить себе бокал какого-нибудь напитка и такси, чтобы добраться до другого клуба. Если говорить о гардеробе, в то время модно было носить майку в облипку, рваные, немного подвернутые джинсы, белые пиджаки. Девушки любили топы и брюки с низкой посадкой. Это типичный образ тусовщика.
— В Минске были свои тусовщики, о которых знал буквально весь город?
— Их было много. Раньше работал сайт «Геометрия», где публиковали фото со многих вечеринок. Так вот, был один легендарный персонаж, который мелькал на фото буквально с каждой заметной вечеринки. Поначалу он выглядел прилично, но мы вообще не знали, откуда у него деньги, кем он работает. Потом стало ясно, что этот парень безработный и денег у него вообще не было. Доходило до того, что он мог допить за кем-нибудь коктейль на баре, хотя это классика для того времени — так делали многие, у кого не было денег на отдых.
Как он попадал на тусовки? В то время были прилипалы — эти люди знали, что ты либо проводишь вечеринку, либо работаешь ведущим, и начинали выпрашивать у тебя «плюс». Потом такой человек приходил в клуб, называл на входе фамилию организатора, диджея или еще кого-то, и его пропускали бесплатно. Мне кажется, он был именно таким человеком.
«Иzюм» располагался за Дворцом профсоюзов. На месте старого клуба, закрывшегося зимой 2008 года, сейчас работает ресторан «Гости». Мы заходим внутрь, и Дмитрий, рассматривая интерьер, пытается уловить в новых декорациях детали прежнего тусовочного места.
— Когда здесь появился клуб, у людей были деньги. Это время — расцвет гламура, глянца, и «Иzюм» был рассчитан на мажорную публику, «золотую молодежь». Сюда ходили либо дети бизнесменов, либо мои ровесники, раньше других начавшие зарабатывать деньги: кто-то продавал телефоны, а кто-то открыл интернет-магазин.
На мой взгляд, «Иzюм» и «Мэдисон» наряду с Bronx были самыми мажорными клубами города.
Если ты говорил «Вчера я был на „Иzюме“», то для человека, разбирающегося в светской жизни, это подчеркивало твой статус: все-таки в тот период названия имели большое значение. Помню, на входе был серьезный дресс-код, внутри очень мало места. Людей было много, а перемещаться рядом с ними мне было проблематично, — вспоминает Дмитрий.
«Иzюм» привлекал не только своим концептом. Как рассказывала в одном из интервью бывший арт-менеджер клуба Лилия Магамадова, именно здесь начали проводить одни из первых R&B-вечеринок в городе. Их устраивали по четвергам, и они собирали солидную аудиторию: иногда проходимость клуба могла превысить 2 тыс. человек за вечер.
Во время прощальной вечеринки в январе 2008 года гости говорили, что уходит заведение, выбивавшееся из общего числа, и появляется проблема: некуда пойти и «окунуться в нормальную атмосферу в нормальном месте».
— Что интересно, посетители «Иzюма» и Bronx были среди тех, кто запустил в Минске формат афтепати. Поначалу ранним утром, после закрытия заведения люди просто собирались в каком-нибудь месте и обсуждали ночные тусовки, спрашивали, что было в том или ином клубе. Позже для тех, кто не хочет ехать домой, начали проводить отдельные мероприятия.
Рядом — в здании Дома профсоюзов — работал клуб «Алькатраz».
— Там была своя тусовка, сформировавшаяся вокруг ведущего проектов этого клуба Паши Паворота Воротилина. Это были либо ребята, которые считали себя очень модными, с претензией на интеллектуальность, либо обычные компании, которые по ночам шатались из клуба в клуб по маршруту «Юла» — «Африка». Помню, что Паша развивал в Минске танцевальное направление электродэнс, он же тектоник. Там же организовывали различные вечеринки, в том числе R&B, — рассказывает Дмитрий.
Напоследок мы решили заскочить на улицу Тимирязева — здесь в свое время работали сразу два известных клуба: «Мэдисон» и «Блиндаж», позже переименованный в «Африку». В «Блиндаже» Дмитрий отдыхал студентом, а в «Мэдисоне» работал MC. Это были два полярных мира: если «Блиндаж» посещали студенты, молодежь и обычные тусовщики, то в «Мэдисон» приходила респектабельная публика — местные селебрити, известные спортсмены и бизнесмены.
«Блиндаж» находился в бомбоубежище. По словам Дмитрия, внутри было очень темно, по краям стояли бары, у дальней стены от входа находился диджейский пульт.
— Здесь часто звучал жесткий бит без слов, драм-н-бейс, и мне, если честно, такая музыка не нравилась. Приходили сюда и колбасеры — специфическая публика, которая отрывалась под примитивную и однообразную музыку. Говорили, что кто-то был под наркотой, но чего не знаю, того не знаю. Эти ребята быстро куда-то исчезли.
Аудитория «Африки» показательно пыталась ходить в «Мэдисон», но ребят частенько разворачивали на входе. А вот гости «Мэдисона» в «Африку» не ходили принципиально.
На месте «Африки» ничего не работает. О заведении напоминает разве что потрепанный временем барельеф какой-то египетской царицы у самого входа. Какое-то время там был андерграундный клуб «Берлин», но долго он не протянул — сейчас вокруг грязь и стройка.
В «Мэдисон», на месте которого сейчас работает ресторан «Бруклин», Дмитрий попал уже на излете нулевых: его пригласили работать ведущим. Если точнее, он был MC — помогал поднимать настроение в зале.
— Я отвечал за поддержку диджея и кричал в микрофон что-то вроде «Put your hands up! Everybody!», — говорит наш герой. — В плане расстановки многое осталось прежним. Помню, как с одной стороны стоял столик дочери владельца, с другой — самого хозяина. Это был довольно богатый человек, который иногда отличался довольно эксцентричным поведением. Приведу пример. В «Мэдисон» нередко привозили звезд, я сам представлял певицу Славу и Тимура Родригеса. Играли здесь и известные диджеи. Однажды сюда приехал выступать диджей из Испании. После 10 минут его выступления владелец не выдержал: «Уберите его! Пускай дальше играет наш DJ Love!» Последний — белорусский диджей, который был резидентом «Мэдисона». И все, испанца отстранили от пульта, притом что его привоз стоил порядка €5 тыс.
Клуб не работает уже семь лет, однако времена «Мэдисона» многие помнят. В «Бруклине» после полуночи часто играет диджей, и Дмитрий Губич был свидетелем того, как глубокой ночью здесь отдыхала взрослая компания и кто-то сказал: «О, прикольно! Это же наш, из „Мэдисона“!»
«За одну ночь можно было сбросить два-три килограмма»
Захожу в один из минских автосалонов, и в просторном зале, заставленном машинами, меня встречает менеджер по продажам Владимир Перевалов. В нулевых он был активным тусовщиком, а позже вышел на клубную сцену и начал танцевать гоу-гоу. Сейчас он выглядит вот так — напоминает героя из «Острых козырьков».
Но если вы частенько отдыхали на вечеринках, то могли видеть его в пестрых образах. Например, в таком:
— На ночные дискотеки я начал ходить в начале нулевых, мне тогда было 18 лет. Все было очень просто: мы собрались нашей компанией ребят, учившихся в техникуме, и пошли на «Блиндаж». Атмосфера была что-то с чем-то! Потолки невысокие, на стенах конденсат, из динамика бьет хаус, людей как селедок в бочке, — смеется мужчина. — Ну а потом география расширилась: «Шайба», «Юла», «Реактор»… Помню классные транс-вечеринки в «Белой веже». Что по поводу «Мэдисона»?
Нет, это был один из топовых клубов, туда мы даже не пытались зайти. Мы тогда были бедными студентами, которые приходили в 23:00 и были в клубе до закрытия, ожидая первого поезда в метро.
Танцевать гоу-гоу Владимир начал позже, когда понял, что танцпола ему мало и хочется чего-то еще. В итоге получилось попробовать себя в качестве танцора.
— Это было время, когда клубная жизнь уже стремилась к закату. Мой друг организовывал вечеринки, и благодаря стечению обстоятельств мне удалось выйти на сцену, — продолжает Владимир. — Моя задача — раскачать публику своим танцем. У меня не было никакой подготовки, я танцевал так, как чувствовал, но у меня получилось, и я начал часто выступать в разных клубах. Мы работали вместе с девушками — либо одновременно, если речь шла о большом клубе, либо сменяя друг друга.
Обычно за ночь мы выходили на сцену три-четыре раза на 15—20 минут. Если было хорошее настроение, можно было задержаться и на 40. Нагрузка была серьезная, и за ночь можно было спокойно похудеть на два-три килограмма. Но я был в хорошей форме, не пил, постоянно играл в мини-футбол и проблем с выносливостью не испытывал.
Подход к вечеринкам был очень серьезный. В своей одежде ребята не танцевали, старались готовить сценические костюмы и придумывать необычные образы. Самый простой — рваные джинсы и майка в сеточку. Со временем они становились интереснее, одежду нередко заказывали в ателье.
— Помню, у меня были штаны — сверху широкие, внизу зауженные. К ним была пришита материя, ее можно было отстегивать и махать из стороны в сторону. Получалась какая-то цыганщина, — вспоминает собеседник. — А так образ зависел от характера вечеринки. В Минске танцуй хоть с голым торсом, но если мы ехали выступать в регионы на праздник какого-нибудь города, то все было закрыто, максимум — жилетка на голый торс.
По словам Владимира, танцоров воспринимали положительно, агрессии в свой адрес они никогда не ощущали.
— Да, были случаи, когда на меня смотрели недовольные парни и думали, что я какой-то не такой, якобы другой ориентации. Но у меня с 18 лет сережки в двух ушах, так что к такому я отношусь спокойно, подобное меня не напрягало. Я получал деньги и удовольствие, поэтому все нормально. Были девушки, которые без стеснения дотрагивались до меня, но ничего страшного в этом я не вижу. Это было как элемент игры, что ли.
Несмотря на серьезную вовлеченность, Владимир называет гоу-гоу своим хобби. С 2007 года он начал работать в автоцентре и до сих пор продает машины.
— На танцах можно было заработать около $500 за месяц. На тот момент это были обычные суммы. Но тогда были денежные времена, и источником основного дохода для меня всегда считался автоцентр, — подчеркивает Владимир.
— А вы когда-нибудь шли на работу после вечеринки?
— По воскресеньям — нет, а вот в субботу работать приходилось. Но я сразу ехал из клуба домой, отдыхал и переодевался. Автоцентр открывался в 09:00, и у меня в любом случае было несколько часов, чтобы восстановиться и привести себя в порядок.
Владимир танцевал в «Центре» во Дворце республики, Millennium, Next, ездил в другие города. Но со временем все пошло на спад: клубы начали закрываться.
«Почему ушли клубы? Поколение просто наелось и натусовалось»
Наши герои вспоминают, что закат клубных тусовок начался с наступлением десятых годов. На месте старых клубов появлялись новые, но и они долго не протянули. Ни Dozari, ни вычурный и дорогой Blondes and Brunettes, ни Rich Cat, работавший на месте «Реактора», ни приотельный Next гостей уже давно не принимают.
— Тот, кто говорит, что конец наступил ближе к 2015 году, прав, — объясняет Владимир. — Умирали клубы медленно. Как это выглядело? Со временем ты просто стал замечать, что в клубе практически нет людей: человек 20 тусуются, и все. Тогда ты просто выходил и ехал дальше. Ну и стоит признать, что с точки зрения ценителя музыку стали ставить не очень.
Во многих заведениях крутили все ту же попсу, звучащую на радио, но только в танцевальной обработке.
Вопрос, почему начали исчезать клубы, мы задали и Алексею, управляющему одного из тематических столичных заведений. По его мнению, в десятых годах до нас докатилась востребованная за рубежом тенденция — район, насыщенный различными заведениями: появилась Зыбицкая и Октябрьская, и люди хлынули на тусовочные улицы. Но оттоку способствовали и новые вкусы.
— В то время изменилась даже музыка. В нулевых едва ли не вся молодежь тащилась от электронщины, это было очень массово. Но потом, на мой взгляд, все ушло в какие-то недиджеинговые направления, жанры, прежде собиравшие в клубах огромные толпы, стали уже немодными, и массовые клубные мероприятия со временем сошли на нет.
Почувствовав отток публики, промоутеры стали реже организовывать вечеринки. Самые успешные уехали проявлять себя за рубеж. Увядание клубов и дискотек Дмитрий Губич связывает с тем, что поколение, отдыхавшее в клубах, пресытилось, у людей появились другие интересы.
— Я приведу яркий пример. Около станции метро «Восток» как-то открыли помпезное место, в которое вложили огромные деньги, на открытие пригласили хедлайнеров. Но прошло полгода, и его закрыли. Это свидетельствовало о том, что клубной тусовке наступает конец, — говорит Дмитрий. — Люди, условно говоря, тусовались 10 лет — за это время что-то происходит. Кто-то спился, сторчался, женился, стал серьезным бизнесменом и времени на клубы стало мало. Но большинство просто наелось и натусовалось. В то же время многие диджеи сменили сферу деятельности: нужно было зарабатывать, да и сколько еще можно было не спать по ночам?
Кроме того, появилась Зыбицкая, запустили нормальные караоке, бары с кавер-бендами, где можно было поесть, потанцевать, а потом поменять место. Это было в новинку, и народ этот формат принял. Плюс сам вход бесплатный — просто за проход платить тебе не нужно. Люди пели, слушали живую музыку… И я ведь тоже перепрофилировался, стал чаще работать именно в барах.
Время клубов безвозвратно ушло, но каждый из наших героев вспоминает ту эпоху с теплотой, как добрый и беззаботный период.
— Классно было, все отрывались как могли. Но я без алкоголя — не пил и не пью, — с улыбкой подчеркивает Владимир, а потом говорит уже серьезно: — Я бы, если честно, сейчас вновь сходил в тот старый «Блиндаж» — хотя бы просто взглянуть, как отрывается та толпа, забившая под завязку весь клуб. Это была эпоха, крутое время.
